вернуться на главную
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РФ
ОТ 23 АПРЕЛЯ 2019 Г. № 10: ПЛЮСЫ И МИНУСЫ
В статье М.В.Лабзина – старшего партнера группы правовых компаний «Интеллект» (Москва, m.labzin@intellectmail.ru), даются разъяснения причин появления и смысла наиболее важных и актуальных, на взгляд автора, положений постановления пленума Верховного суда Российской Федерации от 23 апреля 2019 г. № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации».
Ключевые слова: постановление пленума Верховного суда Российской Федерации от 23 апреля 2019 г. № 10, комментарий, четвертая часть Гражданского кодекса Российской Федерации, правообладатель, авторское право, патентное право.
RESOLUTION OF THE PLENUM OF THE SUPREME COURT OF APRIL 23, 2019 № 10: PROS AND CONS
In the article of M.V.Labzin, Senior partner of the Group of legal companies «INTELLECT» (Moscow, m.labzin@intellectmail.ru), explanations of the reasons of emergence and sense of the most important and actual, in the opinion of the author, provisions of the Resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of April 23, 2019 № 10 «About application of Part IV of the Civil Code of the Russian Federation» are given.
Key words: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation № 10 of April 23, 2019, commentary, Part IV of the Civil Code of the Russian Federation, copyright holder, patent law.
Постановление пленума высшей судебной инстанции, как правило, представляет собой сочетание трех компонентов: очевидных толкований закона, уже сложившихся в судебной практике подходов и новых разъяснений, которых раньше не было. Явное доминирование любого из этих трех компонентов является нежелательным, так как не позволяет документу в полной мере выполнить свою функцию. Обсуждаемое постановление представляется свободным от такого перекоса и весьма хорошо сбалансированным. Оно вобрало в себя то известное, что полезно было свести в одном источнике, но в нем есть и много нового, причем по назревшим, актуальным вопросам.
В то же время постановление дает поводы и для критики, в том числе общего характера. В частности, на мой взгляд, в нем не хватает разъяснений об особенностях правовой охраны и защиты компьютерных программ и баз данных, хотя эти объекты в XXI веке будут встречаться в судебных делах все чаще.
Представим комментарии по тем разъяснениям, которые видятся наиболее актуальными, а также по тем, которые вызывают возражения. Следует отметить, что рассматриваемое постановление отменяет постановление пленумов Верхового суда и Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 26 марта 2009 г. № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой ГК РФ», постановление пленума Верховного суда Российской Федерации от 19 июня 2006 г. № 15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах», постановление пленума Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 18 июля 2014 г. № 51 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении споров с участием организаций, осуществляющих коллективное управление авторскими и смежными правами», постановления пленумов Верховного суда СССР от 15 ноября 1984 г. № 22 и от 18 апреля 1986 г. № 8, а также ряд пунктов других постановлений1.
1 См.: «Заключительные положения» рассматриваемого постановления.
Процессуальные вопросы
Пункт 3 о подведомственности дел, связанных с применением положений четвертой части ГК РФ: данные дела, по общему правилу (кроме предусмотренных законом случаев), подлежат рассмотрению в суде общей юрисдикции, если стороной в споре является гражданин, не имеющий статуса индивидуального предпринимателя, или гражданин, хотя и имеющий статус индивидуального предпринимателя, но дело возбуждено не в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности.
Из данного разъяснения следует, что статус индивидуального предпринимателя у гражданина сам по себе еще не определяет подведомственность дела о защите нарушенного исключительного права арбитражному суду. Если, к примеру, патентообладатель, имеющий регистрацию в качестве индивидуального предпринимателя, обращается с иском о защите исключительного права на изобретение в арбитражный суд, то суд, как представляется, в целях определения подведомственности такого спора должен предложить истцу представить доказательства того, что действия ответчика нарушают право и интересы истца, лежащие именно в сфере его предпринимательской деятельности. Если истец не сможет доказать, что товары ответчика или иные его действия, по поводу которых предъявлен иск, мешают извлекать преимущества и коммерческие выгоды из патента именно в рамках осуществляемой истцом коммерческой деятельности, то производство по делу должно быть прекращено. При этом авторство патентообладателя в отношении запатентованного изобретения, наличие или отсутствие указания в патенте на то, что патентообладатель является индивидуальным предпринимателем, сами по себе еще не предопределяют характер спора и его подведомственность: патент мог быть получен автором не для реализации его коммерческих интересов, но впоследствии он может стать участником рынка соответствующих товаров и наоборот.
Вместе с тем все дела, отнесенные к подсудности Суда по интеллектуальным правам как суда первой инстанции (дела об оспаривании решений Роспатента, о признании недействительным патента в связи с неверным указанием патентообладателя и/или автора и прочие), подлежат рассмотрению в этом суде вне зависимости от субъектного состава и от наличия у субъекта интереса именно в предпринимательской деятельности или иной экономической сфере (п. 10 обсуждаемого постановления).
Пункт 4: независимо от субъектного состава лиц, участвующих в деле, в арбитражных судах подлежат рассмотрению споры о средствах индивидуализации (за исключением споров о наименованиях мест происхождения товаров).
Под влиянием того, что интересы и споры в отношении фирменных наименований, товарных знаков, коммерческих обозначений носят, как правило, коммерческий характер (эти объекты принадлежат субъектам предпринимательской деятельности и используются для обозначения их самих, выпускаемых ими товаров и предприятий как имущественных комплексов), Верховный суд Российской Федерации в отступление от общего предусмотренного в АПК РФ подхода указывает, что субъектный состав таких споров не является значимым обстоятельством для определения их подведомственности.
Весьма актуальное разъяснение, поскольку исключительное право на товарный знак и на другие средства индивидуализации может быть нарушено физическим лицом, не являющимся ни индивидуальным предпринимателем, ни участником рынка каких-либо товаров и услуг. Например, гражданином, который действует в интересах другого лица либо совершает действия не в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности. Как правило, это характерно для доменных споров, когда владелец доменного имени, воспроизводящего товарный знак, является обычным гражданином.
Судебная практика о подведомственности таких споров, которые весьма распространены, колебалась вплоть до резких поворотов. На момент принятия обсуждаемого постановления такие дела считались подведомственными судам общей юрисдикции. Из комментируемого пункта, напротив, следует, что в арбитражных судах подлежат рассмотрению споры о средствах индивидуализации независимо от субъектного состава лиц, участвующих в деле, за исключением споров о наименованиях мест происхождения товаров.
Практикующие юристы наверняка будут приветствовать такой очередной поворот в вопросе о подведомственности этих споров. Однако следует признать, что придание разного значения субъектному составу применительно к спорам о защите разных объектов интеллектуальной собственности (и даже разных средств индивидуализации) при определении их подведомственности остается крайне спорным решением с позиции теории процессуального права.
Пункт 8 о подсудности Суду по интеллектуальным правам дел и споров, в которых рассматривается вопрос о признании действий, связанных с приобретением исключительного права на средство индивидуализации и предоставлением правовой охраны товарному знаку, актом недобросовестной конкуренции.
Верховный суд Российской Федерации обращает внимание на то, что Суду по интеллектуальным правам подсудны спорные дела, в которых:
оспариваются решения любых антимонопольных органов о признании недобросовестной конкуренцией действий, связанных с приобретением исключительного права на средства индивидуализации, вне зависимости от места нахождения этого органа;
непосредственно в суд заявлены требования о признании актом недобросовестной конкуренции действий правообладателя, связанных с предоставлением правовой охраны товарному знаку (такой иск может быть заявлен непосредственно в Суд по интеллектуальным правам, без предшествующего обращения в антимонопольный орган).
Подсудность определена таким образом по той причине, что признание вышеуказанных действий актом недобросовестной конкуренции, в свою очередь, служит основанием для признания регистрации товарного знака или иного действия по приобретению права на него недействительным, а потому в названных делах по сути рассматривается спор о возникновении и прекращении правовой охраны.
Пункт 10: в случае если в одном заявлении соединено несколько требований, связанных по основаниям возникновения или представленным доказательствам, одно из которых подлежит рассмотрению Судом по интеллектуальным правам, а другое – иным арбитражным судом первой инстанции, дело рассматривается Судом по интеллектуальным правам.
Зачастую случается так, что в одном иске или обращении соединены разные требования, лишь одно из которых подсудно Суду по интеллектуальным правам. Например, в рамках административного дела антимонопольный орган признал недобросовестной конкуренцией как действия по регистрации товарного знака, так и действия по имитации упаковки товара, и это решение антимонопольного органа оспаривается. Или истец предъявляет иск о защите своего исключительного права, а также требует признать действия ответчика по регистрации его товарного знака актом недобросовестной конкуренции.
Верховный суд Российской Федерации разъясняет, что такие требования будут рассматриваться в одном деле Судом по интеллектуальным правам лишь в случае, если они действительно связаны между собой по фактическим основаниям их возникновения или представленным доказательствам. В противном случае одно или несколько требований могут быть выделены в отдельное производство с передачей их по подсудности в соответствующий суд (Суд по интеллектуальным правам или иной арбитражный суд – в зависимости от того, куда поступило первоначальное заявление), причем АПК Российской Федерации предоставляет судам большую свободу усмотрения при решении вопроса о том, достаточна ли связь между основаниями и доказательствами для рассмотрения требований в рамках одного дела.
Если судебные акты обжалуются в кассационном порядке и кассационная жалоба лишь в некоторой части относится к компетенции Суда по интеллектуальным правам (например, обжалуется судебный акт, которым суд отказал в удовлетворении требований как о защите исключительного права, так и тех, которые не имеют отношения к интеллектуальной собственности), то такая кассационная жалоба подлежит рассмотрению в полном объеме в Суде по интеллектуальным правам (п. 7 постановления).
Пункт 12: заявление о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака вследствие его неиспользования в случае возбуждения в отношения правообладателя дела о банкротстве рассматривается в деле о банкротстве.
Этим разъяснением закрепляется уже сложившаяся судебная практика, которая исходит из того, что досрочное прекращение правовой охраны товарного знака, принадлежащего ответчику, в отношении которого судом ведется дело о банкротстве, может затрагивать интересы кредиторов, так как препятствует удовлетворению их требований за счет исключительного права на товарный знак, а потому требование о таком прекращении подлежит рассмотрению в деле о банкротстве. Данное разъяснение с учетом его смысла и целей внедрения в судебную практику должно применяться по аналогии и к иным искам, направленным на досрочное прекращение правовой охраны того или иного объекта интеллектуальной собственности, а равно к требованиям об оспаривании принадлежности исключительного права лицу, в отношении которого ведется дело о банкротстве.
Полностью статья опубликована в бумажной и электронной версиях журнала.